Эдуард Менетрие.

Эдуард Менетрие родился 2 (14) октября 1802 г. в Париже. Изучал медицину, но, увлеченный успехами естествознания того времени, полностью отдался занятиям биологией. О парижском периоде жизни Менетрие известно, что его научными руководителями были Ж. Кювье и П. Латрейль и что работал он в Jardin des Plantes Medicinales. При этом ботаническом саде, заложенном Людовиком XIV, существовал зверинец и все павшие животные подвергались анатомическим исследованиям, а изготовленные чучела выставлялись в музее. Известно также, что Менетрие был знаком с А. Гумбольдтом и что это знакомство сыграло большую роль в формировании его как натуралиста-путешественника.

Связь Менетрие с Петербургом установилась в 1821 г., когда он получил приглашение академика Г. И. Лангсдорфа принять участие в экспедиции, отправляющейся в Бразилию. Накануне отъезда экспедиции Лангсдорф обратился в Конференцию Академии наук с просьбой принять Менетрие в число сотрудников Академии по его возвращении из Бразилии. Просьба эта была удовлетворена, и с 1826 г. (в Бразилии он провел 5 лет) Менетрие обосновывается на постоянное жительство в Петербурге, будучи «определен препаратором при кунсткамере под названием консерватора» с предоставлением казенной квартиры и жалованьем 714 руб. 28 коп. серебром (2500 руб. ассигнациями) в год. Появление Менетрие в столице России совпало с коренной реорганизацией Кунсткамеры, из состава которой выделялись специализированные музеи, в том числе Зоологический (официальная дата открытия — 4 (16) июля 1832 г.; в 1930 г. реорганизован в Зоологический институт АН СССР). Вступив в должность, он принял деятельное участие в разборе и упорядочении коллекций Кунсткамеры. Унаследованная Зоологическим музеем коллекция насекомых ранее выставлялась для обозрения в «ящиках - картинах», в которых наколотые насекомые размещались таким образом, «...что в середине помещался обыкновенно какойнибудь крупный мотылек или жук, вокруг которого лучеобразно и по возможности симметрично располагались различнейшие насекомые, причем у центра каждый радиус начинался каким-нибудь мелким насекомым, за которым к периферии постепенно шли все более и более крупные, так что ящик выполнялся весь» (Штраух, 1889: 271). Первым практическим шагом Менетрие была перестановка насекомых в те же ящики в систематическом порядке. Состояние коллекции оказалось таким, что после изъятия поврежденных плесенью и вредителями, поломанных, выцветших и незтикетированных экземпляров в ней осталось всего около сотни жуков. Таким образом, в основу энтомологической коллекции музея легли не остатки экспозиции насекомых Кунсткамеры, а новое пополнение — сборы чешуекрылых Бразилии и Антильских островов, по материалам которых Менетрие опубликовал несколько работ.

Должность консерватора требовала отдавать основную часть рабочего времени таксидермическим работам. Между тем поступающие энтомологические материалы нуждались в препарировании, определении и постановке в коллекцию, причем объем этих поступлений из года в год возрастал. Когда в 1831 г. в Кунсткамере появился второй консерватор — приглашенный из Германии профессиональный таксидермист Г. Шрадер. Конференция Академии наук удовлетворила просьбу Менетрие об освобождении его от работ по набивке чучел и о поручении ему управления энтомологической коллекцией. Так в Петербурге появился первый профессиональный энтомолог (с 1855 г. член-корреспондент Академии наук), выполнявший свои обязанности по музею до самой смерти, до 10 (22) апреля 1861 г. (Manderstjerna, 1863; Штраух, 1889).

В 1829 г. командующий войсками на Кавказских укрепленных линиях генерал от кавалерии академик Г. А. Эмануэль представил в Главный штаб проект экспедиции «в ближайшие окрестности Эльбруса и Кинжал-горы на Малке, содержащей, как известно, большие количества свинца, находимого горскими народами в виде самородном и употребляемого ими на военные их потребности». Одобрив проект, начальник Главного штаба почетный академик И. И. Дибич обратился к министру народного просвещения Ливену с запросом, не пожелает ли Академия наук принять участие в этой экспедиции, и получил утвердительный ответ. В докладе Николаю I Ливен отметил, что Академия наук считает необходимым «сделать обозрение Эльбруса и его окрестностей в отношении физическом, минералогическом, ботаническом и зоологическом». В состав экспедиции вошли академики А. Я. Купфер и Э. X. Ленц (физическая география), адъюнкт К. А. Мейер (ботаника), зоологическая часть поручалась Менетрие, «явившему уже опыты своих познаний по сей части в путешествии по Бразилии». В качестве коллектора Менетрие сопровождал отданный ему в ученики тринадцатилетний сын отставного унтер-офицера И. Г. Вознесенский — так начался путь замечательного русского путешественника, исследователя Дальнего Востока и Северной Америки (Алексеев, 1977). Как сообщает А. А. Штраух (1889: 46), Вознесенский во время экспедиции на Кавказ «проявил необыкновенные усердие и способности; так, по неоднократным позднейшим сообщениям Менетрие, Вознесенский не только собрал громадное количество предметов, особенно насекомых, но вместе с тем произвел предварительную сортировку их, частью по отрядам, частью даже по родам».

7 (19) июня 1829 г. экспедиция выехала из Петербурга и, следуя через Москву, Ростов-на-Дону и Ставрополь, прибыла через месяц в укрепление Каменный мост на р. Малке, где располагался лагерь генерала Эмануэля. Отсюда группа путешественников, к которой примкнули Эмануэль с сыном, чиновник Горного корпуса Вансович, архитектор Минеральных Вод И. Бернардоцци и венгерский путешественник И. Бессе, под прикрытием специального отряда пехоты из 650 солдат, 350 линейных казаков и двух орудий направилась к подножью Эльбруса и разбила базовый лагерь восхождения на высоте 8 тыс. футов (2438 м). Утром 9 (21) июля началось восхождение к восточной вершине Эльбруса. К концу дня восходители достигли границы вечных снегов и остановились на ночлег. Предпринятый на рассвете следующего дня штурм вершины не увенчался для ученых успехом. Когда они достигли высоты 15 700 футов (4710 м), солнце стояло уже высоко и из-за размягченного жаркими лучами снежного покрова дальнейшее продвижение оказалось невозможным. Вершины достиг лишь один из проводников, «кабардинец Хилар» (Киллар Хаширов), который и считается первовосходителем на высочайшую вершину Кавказа. В память о восхождении на месте базового лагеря была установлена бронзовая доска с описанием обстоятельств восхождения и перечислением имен его участников (хранится в Пятигорском краеведческом музее). Возвратившись в укрепление Каменный мост, участники экспедиции занялись изучением обширного района Приэльбрусья и примыкающих предгорных участков и через месяц прибыли в Пятигорск (Сивков, 1935; Гнучева, 1940; Ржонсницкий, Розен, 1987).

По окончании экспедиции на Эльбрус Менетрие и Мейер получили от Академии наук новую инструкцию, предписывавшую им продолжить путешествие с целью изучения побережья Каспийского моря «вплоть до существующих границ с Персией» (т. е. до пограничной линии, установленной по Туркманчайскому договору 1828 г.). С рекомендательным письмом на имя командующего левым флангом Кавказских укрепленных линий генерала Энгельгардта путешественники 15 (27) августа выехали из Пятигорска, пересекли Кабарду и прибыли в крепость Грозную (г. Грозный). Оказанное командующим гостеприимство позволило им передохнуть и подготовиться к дальнейшему путешествию до Баку. В конце октября Энгельгардт снабдил ученых специальным письмом, обязывавшим комендантов всех крепостей по пути следования оказывать им помощь и содействие и в сопровождении многочисленного конвоя линейных казаков («оказья») отправил их из Грозной. Пройдя Хасавюрт и переправившись через р. Сулак, они вышли к Каспийскому морю и, следуя через Дербент и Кубу, 9 (21) декабря прибыли в Баку. В феврале туда же добрался Ленц, который после восхождения на Эльбрус был командирован для проведения грави- и магнитометрических наблюдений в Николаев, а затем вместе с директором Николаевской обсерватории К. X. Кнорре через Крым, Ставрополь, Георгиевск и Моздок приехал в Грозную, откуда проследовал по пути, пройденному Менетрие и Мейером. Всю зиму участники экспедиции занимались изучением грязевых вулканов и мест выброса нефти и газа в окрестностях Баку и по всему Апшеронскому полуострову.

27 апреля (9 мая) 1830 г. Менетрие и Мейер оставляют Баку и направляются по побережью к югу. Из-за бездорожья пришлось отказаться от повозок, передвижение осуществлялось верхом, для наиболее необходимой клади были наняты две арбы. В свиту кроме конвоя входили «несколько человек татар» и переводчик. 1 (13) мая экспедиция прибыла в Сальяны. Продвигаясь в сторону Талышских гор, путешественники исследовали южную часть Муганской степи, посетили Кызыл-Агач и 17 (29) мая прибыли в Ленкорань. Отсюда были предприняты экскурсии во многие точки Ленкоранской низменности и покрытых густым лесом склонов Талышских гор. 30 мая (11 июня) в сопровождении конвоя и переводчиков экспедиция выступила в горы. Наиболее вероятный путь ее пролегал по долине р. Ленкорань-чай до слияния рек Базару и Кенджабаарю. Отсюда, воспользовавшись единственным в то время проходом в глубинные районы Талыша — ущельем Танг, путешественники поднялись на безлесное полупустынное плато Зуванд, расположенное в Диабарской котловине. Здесь был собран наиболее богатый энтомологический материал — достаточно указать, что из 5 добытых во время экспедиции новых видов дневных бабочек 4 было описано из Зуванда: Zegris menestho (Men.), Argynnis alexandra Men., Melanargia hylata (Men.) и М. teneates (Men.). Спустившись в конце июня в Ленкорань, Менетрие и Мейер вынуждены были срочно эвакуироваться из города, где началась эпидемия холеры. 7 (19) июля им удалось выехать морским путем, и 10 (22) числа, посетив по пути о. Свиной, они прибыли в Баку, откуда 19 (31) июля начали обратный путь в столицу.

По пути до Кубы и далее до Дербента путешественники поднимались до субальпийского пояса на склоны гор Бешбармак и Шахдаг, где также был собран значительный энтомологический материал (из Щахдага был описан вид Colias thisoa Men.).

В Кубе, куда они прибыли 26 июля (7 августа), их снова встретила эпидемия холеры, из-за которой они не смогли задержаться здесь для более углубленного исследования восточной оконечности Большого Кавказа. Они срочно покинули Кубу и, лишь добравшись до Пятигорска, смогли остановиться для отдыха и приведения в порядок собранных коллекций. 8 (12) октября Менетрие и Мейер выехали из Пятигорска. Из-за распутицы и многочисленных задержек на карантинных кордонах обратный путь занял более 2 месяцев. В Петербург они вернулись 19 (31) декабря 1830 г.

Итоговым документом зоологических исследований Менетрие в экспедиции по Кавказу является «Аннотированный каталог...». Раздел этой работы, посвященный чешуекрылым (Lepidopteres, с. 241—268), содержит сведе-ния о 127 видах, собранных во время путешествия; число видов Rhopalocera вместе с названными выше пятью, которые описываются в этой работе в качестве новых, составляет 78. Судя по ссылкам, при обработке сборов чешуекрылых Менетрие пользовался двумя руководствами, которые он считал исчерпывающими: составленным П. А. Латрейлеми Ж. Б. Годаром девятым томом французской «Систематической энциклопедии» (Latreille, Godart, 1819 — 1824) и книгой Годара «Естественная история чешуекрылых, или бабочек, Франции» (Godart, 1821). Эти же публикации служили источником информации о распространении чешуекрылых, использованной при составлении зоогеографических таблиц (с. XXVIII—XXIX, XXXII), из них полностью заимствован номенклатурный аппарат. Можно также утверждать, что новизна (т. е. неописанность) видов определялась по отсутствию их в этих руководствах. Например, если бы Менетрие знал об установлении Papilio eupheme Эспером (в издании, которое к моменту его возвращения с Кавказа давно уже стояло на полке библиотеки Зоологического музея — Esper, [1805I), он, вероятно, воздержался бы от описания Pieris menestho или хотя бы от придания этому таксону статуса вида.

Из «громадного количества» насекомых, собранных Вознесенским и Менетрие на Кавказе, в коллекции Зоологического института АН СССР сохранилось очень немного. Здесь удается обнаружить лишь единичные экземпляры из этих сборов, чаще всего плохой сохранности. Такое несоответствие между объемом собранного материала и его представительством в коллекции объясняется тем, что, создавая коллекцию, Менетрие довольствовался лишь парой или несколькими экземплярами каждого вида. Остальные экземпляры серий, в том числе типовых, рассматривались им как «дублеты» и пускались в обмен. Вернувшись из экспедиции, «...Менетрие вступил в сношения с Парижем, тогдашним центром всей энтомологии, имея в виду утилизировать Кавказскую коллекцию, собранную им с помощью Вознесенского во время путешествия по Кавказу и особенно богатую насекомыми. Кавказские насекомые еще и теперь имеют большую цену в Музеях, а тем более в прежнее время, когда они представляли почти исключительно новые или мало распространенные в коллекциях виды» (Штраух, 1889: 283).

Ограниченность средств не позволяла Зоологическому музею приобретать коллекционные материалы покупкой, поэтому обмен был тогда едва ли не единственным средством получения насекомых из-за границы. Другой канал утечки материала состоял в том,; что, будучи из-за той же ограниченности средств лишенным технической помощи, Менетрие привлек к препарированию кружок любителей-энтомологов, который по понедельникам собирался в рабочей комнате энтомологического отделения музея (из этого кружка впоследствии образовалось Русское энтомологическое общество). «Так как Менетрие всегда вознаграждал всякий такой труд, даже самый ничтожный, соответственным, большим или меньшим, числом насекомых из богатого запаса дублетов, то помощь ему доставлялась очень охотно» (Штраух, 1889: 283). По счастью сохранившиеся одиночные экземпляры дневных бабочек представляют все виды, перечисленные в «Аннотированном каталоге...», и их атрибуция не вызывает сомнений.

Страница составлена по книге "Дневные бабочки Кавказа" Юрия Павловича Некрутенко, 1990.